Языковая политика и языковое строительство в СССР в 20 – 30 годы ХХ века. Политика коренизации и унификации
Автор материала: Светлана Алексеевна Москвичева. РУДН, Филологический факультет кафедра Общего и русского языкознания.
26 декабря 1919 год Совнарком издал декрет о «Ликвидации безграмотности». Это положило начало беспрецедентной по масштабу компании в области языкового строительства. Накануне революции процент неграмотного населения в среднем составлял около 70%. Только 19 языков из 150 имели письменность. В целом по стране ситуация была неоднородной: в западных губерниях процент грамотных был высоким, но в некоторых регионах, особенно в Средней Азии неграмотность населения составляла практически 100%. В результате предпринятых усилий по результатам Всесоюзной переписи населения грамотными в 1926 году был 51% населения, 1939 – 81%, 1979 – 99,7%. Вопросам языковой политики и языкового строительства посвящена монография В.М. Алпатова «150 языков и политика: 1917 – 2000» [Алпатов 2000].
Политика двадцатых конца тридцатых годов определяется как политика коренизации, поскольку она предполагала создание национальных алфавитов и развитие национальных литературных языков. В языковой политике эпохи коренизации можно условно выделить два этапа: двадцатые годы – создание алфавитов для бесписьменных народов СССР и с конца 20-х – политика унификации созданных и существующих графических систем, что было, в первую очередь, связано с курсом партии на создании новой культуры «национальной по форме и социалистической по содержанию».
Затронем чуть более подробно некоторые, собственно лингвистические вопросы создания алфавитов и письменностей для народов СССР.
Проблема создания алфавитов распадается на несколько взаимосвязанных вопросов. В статье 1926 года Н.Ф. Яковлев выделяет культурно-социальные и технические аспекты языкового строительства, связанные с созданием алфавитов:
1. Учет культурно-социальной обстановки у народов, которым придется проводить реформу алфавита;
2. Техническая сторона разработки алфавита, состоящая в свою очередь из:
А) Системы письма, связывающей алфавит с вопросами орфографии;
Б) Чистая графика [Яковлев 1926: 216].
Языковая политика первых лет существования СССР была демократичной и прогрессивной: на первом этапе диктатуры пролетариата речь не шла об «отмирании наций и национальных языков» и создании единого языка, но о развитии национальных окраин, о расцвете их языков и культур, в том числе организации преподавания на родных языках. В доктрине советского языкового строительства был, однако, один настораживающий момент. На втором этапе всемирной диктатуры пролетариата, по мере сложения и укрепления единого мирового социалистического хозяйства, «начнет складываться нечто вроде общего языка» [Сталин 1949, т. 11: 448]. Далее победу одержит единый язык и единая, социалистическая по форме и по содержанию культура. Достаточно либеральная атмосфера 20-х годов сменилась политикой на «унификацию» алфавитов в начале 30-х, сразу после XVI съезде партии, где была провозглашена новая формула культурного строительства: «Расцвет национальных по форме и социалистических по содержанию культур в условиях диктатуры пролетариата в одной стране для слияния их в одну общую социалистическую по форме и содержанию культуру с одним общим языком, когда пролетариат победит во всем мире и социализм войдет в быт» (Сталин 1930: 702). На этом же съезде прозвучала критика различных «уклонов» в партии, борьба с «великодержавным шовинизмом», «национальным шовинизмом» и «паннационализмом».
Методологический базой для унификации алфавитов послужила теоретическая концепция Н.Я. Марра, в которой развитие языков предстает в виде «пирамиды, твердо стоящей на своем основании». «Новое учение о языке» неверно в самом своем основании, поскольку исходит из примата социального. Способы организации человеческого сообщества вещь, конечно, важная, но далеко не первичная, это общественное установление, а не природный феномен, поэтому выводить все, в том числе и язык, из него методологически неправильно. Не были выверены и верифицированы и методы анализа языкового материала, отсюда такое количество фантастических этимологий. Но очень многое в «Новом учении о языке» было и интересно и революционно. Не случайно в начале его поддержали многие крупные лингвисты того времени. Оно понимало язык как социальный феномен, очень интересовалось языковыми контактами, смешанными языками, видело в языке развивающееся явление. Свое учение Н.Я. Марр разрабатывал как опровержение «индоевропеистики», сравнительно-историческому методу в языкознании, которая к тому времени, как уже было сказано, исчерпала свои ресурсы. В концепции традиционной лингвистики не устраивало Н.Я. Марра, в том числе, наличие «прародин», «пранародов», поскольку язык оказывается связан с расой. В его учении процесс развития речи предстает следующим образом:
1. Звуковая речь имеет не расовое происхождение. Она возникает везде и всегда, где достигнут необходимый уровень развития производительных сил;
2. Уровень развития языка соответствует уровню развития производительных сил;
3. Все языки многократно между собою скрещивались. «Чистого» расового языка нет и быть не может. Все языки возникают и развиваются в типологически разных формах, но все проходят одни и те же стадии развития, которые определяются базисом, т.е. уровнем развития производительных сил;
4. Все современные языки являются историческим продуктом схождения многочисленных, различных по форме языков. Количество языков с развитием человечества уменьшается. Итогом развития должен стать единый человеческий язык в бесклассовом коммунистическом обществе.
Таким образом «зная общую тенденцию развития человеческой речи от множества языков к единому, мы должны вести наше строительство в области языка и письма таким образом, чтобы содействовать этому процессу, а не противодействовать ему. Наши теоретические выводы должны быть положены в основу нашей практики. Языковое строительство должна идти в таком направлении, чтобы, давая возможность «национальным культурам развернуться с новой силой» (Сталин), оно устраняло бы в то же время все препятствия к будущему возникновению единого языка» [Гранде 1931: 73]. Как первый шаг на пути к единому языку с начала 30-х активно обсуждается вопрос об унификации уже существующих алфавитов.
Унификации на латинской основе должны были подвергнутся все существующие в СССР графические системы Для этого Центральный комитет Нового тюркского алфавита (НТА) был преобразован в ЦК НА (Нового алфавита). Началась работа по унификации недавно созданных алфавитов на латинской основе, а также по разработке алфавитов для старописьменных народов, пользующихся иными системами письма, в частности для использовавших грузинское, армянское, монгольское письмо, кириллицу, в том числе и для русского языка. В 1929 году при Наркомпросе была создана Комиссия по разработке вопроса о латинизации русского алфавита, работа которой, правда прекратилась в январе 1930 года по указанию Сталина.
В заключении еще раз хотелось бы подчеркнуть, что в этот период политика была направлена именно на унификацию алфавитов, а не на латинизацию как таковую. Латиница была средством, но не целью.
Политика коренизации постепенно сворачивается к концу 30-х. годов, вместе с идей всемирной революции и переходом к политике возможности построения социализма в одной стране. Когда она заканчивается точно, однозначно сказать трудно. Может быть с постановления ЦК ВКП (б) и СНК от 13.03.1938 года об «Обязательном изучении русского языка в национальных республиках и областях». Вообще, принятие этого постановление было оправдано и логично. Официально в СССР до 1990 не было ни государственного, ни официального языка, все языки народов СССР были равны в правах. Фактически же русский язык выполнял функции, свойственные государственному языку. Лишать граждан возможности изучать русский язык было и не разумно и не демократично. Наверное, окончательно политика изменилась в 1958 году с принятием закона об «Укреплении связи школы с жизнью и дальнейшем развитии системы народного образования». Этот закон не был направлен на закрытие национальных школ, но фактически привел именно к этому результату.
Конечно, время создания и внедрения письменностей для народов СССР было для лингвистов и творческим, и интересным, но жизнь в эпохи перемен иногда превращается в ад. Ад был уготован и для «героев» и для «толпы». Судьбе «героев» посвящена статья В.М. Алпатова «Филологи и революция» (Алпатов 2002), а толпа… В некоторых языковых группах на протяжении одного поколения графика кардинально менялась по 3 – 4 раза. Так, например, у калмыков первый алфавит на основе старомонгольской письменности появился в 1648 году («ясный алфавит» Зая-пандиты), в 1924 письменность переведена на первую кириллицу, затем 1930 – на латиницу, в 1939 – вновь на кириллицу, но уже другую.
Что же касается самой социальной лингвистики, то она оказалась надолго забытой и скомпрометированной. В шестидесятые годы возобновляется интерес к проблемам микросоциолингвистики, появляются интересные работы в области исследования изменений языка и его социальной стратификации, но все, что касалось языковой политики и строительства, весь этот период было крайне идеологизированно и, как показало время, нежизнеспособно.
Дата публикования: 2014-11-28 ; Прочитано: 2724 | Нарушение авторского права страницы
Новое в блогах
Лингвистическое строительство в СССР, или Как бесписьменные народы получали первые алфавиты
Когда в СССР началась ликвидация безграмотности, языковеды столкнулись с уникальной проблемой — у огромного числа малых народов страны письменность находилась на низкой ступени развития или отсутствовала вообще. Как научить читать и писать тех, у кого нет букв? Как в короткие сроки создать алфавиты для огромного числа языков из разных языковых групп? Рассказываем, как данные вопросы решились в первые десятилетия советской власти.
Крестьяне Поволжья, 1929 год
По данным всеобщей переписи 1897 года, в европейской части Российской империи (без Финляндии) 78,9% населения было неграмотным, причём женщин, не умеющих читать и писать, было в 2,2 раза больше, чем мужчин. На Кавказе доля неграмотных обоих полов в населении, не считая детей до девяти лет, обозначается в 83%, в Средней Азии — в 94%.
26 декабря 1919 года Совнарком издал декрет «О ликвидации безграмотности в РСФСР». Согласно ему, всё население Советской России в возрасте от 8 до 50 лет, которое не умело читать или писать, было обязано учиться грамоте на родном или на русском языке — по желанию. Народный комиссариат просвещения РСФСР получил право привлекать всех грамотных людей к обучению неграмотных на основе трудовой повинности.
Декрет предусматривал создание школ для так называемых «переростков», открытие школ при детских домах, колониях и прочих учреждениях, входивших в систему Главсоцвоса (Главного управления социального воспитания и политехнического образования детей). В государстве началась ликвидация безграмотности — «ликбез».
Ликбез в Воронеже, 1938 год
Ещё до прихода к власти большевики отстаивали принципы равенства и свободного развития всех национальных меньшинств и народностей империи. В 1914 году в цикле «Статьи по национальному вопросу» Владимир Ленин писал:
«Что означает обязательный государственный язык? Это значит практически, что язык великороссов, составляющих меньшинство населения России, навязывается всему остальному населению России. В каждой школе преподавание государственного языка должно быть обязательно. Все официальные делопроизводства должны обязательно вестись государственном языке, а не на языке местного населения. … Мы стоим за то, чтобы каждый житель России имел возможность научиться великому русскому языку. Мы не хотим только одного: элемента принудительности. … Сотни тысяч людей перебрасываются из одного конца России в другой, национальный состав населения перемешивается, обособленность и национальная заскорузлость должны отпасть. Те, кто по условиям своей жизни и работы нуждаются в знании русского языка, научатся ему и без палки. А принудительность (палка) приведёт только к одному: она затруднит великому и могучему русскому языку доступ в другие национальные группы, а главное — обострит вражду, создаст миллион новых трений, усилит раздражение, взаимонепонимание и т. д.» [1].
Проблема разницы в уровне развития языков была не новой. Русские, украинцы, грузины, армяне, евреи уже давно имели развитые системы письма и собственную литературу. Огромное количество языков малых народов Севера, Кавказа, Дальнего Востока не имело алфавита как такового. О литературе на своём собственном языке речи не заходило вовсе. Налицо явный разрыв между языками одной страны. Эту проблему предстояло решить в рамках новой языковой политики.
National Geographic о народах СССР, 1976 год
Ещё один сопутствующий процесс — коренизация. Задачей этой культурной и политической кампании 1920-х гг. было сглаживание противоречий между центральной властью и коренным населением национальных республик СССР. Коренизация включала в себя подготовку и продвижение на руководящие должности представителей местных национальностей, создание национально-территориальных автономий, внедрение языков национальных меньшинств в делопроизводство, образование, а также укрепление позиций СМИ на национальных языках. В конце 1930-х гг. коренизацию свернули, а многие её активные участники были репрессированы в ходе «борьбы с буржуазным национализмом» [2].
Советские лингвисты в основу работ по созданию новых алфавитов положили следующие принципы: максимальный учёт звукового состава национального языка при соблюдении необходимого общего единства алфавитов народов СССР, приближение письма к живому литературному языку, обозначение особых звуков национальных языков, как правило, путём создания дополнительных букв [3].
Одной из самых первых проблем, с которой столкнулся коллектив языковедов, был выбор графической основы. Первоначально вопрос выбора графики решался в пользу латиницы. Русская графика считалась неприемлемой, поскольку несла на себе отпечаток политики «великодержавного шовинизма», угнетения царским режимом народов Российской империи, миссионерства, политики русификаторства. Готовились проекты перехода русского языка на латинское написание. После победы революции на всём земном шаре, латиница, как виделось авторам проекта, поможет языкам народов СССР влиться в общий строй европейских языков. Выдвигались и экономические подсчёты:
«…введение латиницы позволит снизить на 11–12% экономические расходы (металл, транспорт, бумага, брошюровки и т. д.), что за один последний год пятилетки даст до 20 000 000 рублей экономии». [4]
Хансуваров И. «Латинизация — орудие ленинской национальной политики», 1932 год
Но партия сменила идею перманентной революции на план построения социализма в отдельно взятой стране. 25 января 1930 года Политбюро ЦК ВКП(б) под председательством Сталина дало поручение Главнауке прекратить разработку вопроса о латинизации русского алфавита [5]. Защитить проект попытался ушедший с поста наркома просвещения Луначарский [6]. Его доводы о необходимости уйти от царского прошлого остались в стороне. Уже введённые в некоторых регионах латинизированные варианты письма необходимо было заменить. Использование латинской основы создавало разрыв между новыми алфавитами и алфавитами крупнейших народов СССР. Именно это стало главным аргументом в пользу окончательного выбора кириллической основы для новых алфавитов.
Сталин, Калинин, Ворошилов и Каганович на XVI съезде ВКП(б), 1930 год
Для бесписьменных народов Кавказа ещё в дореволюционное время предпринимались попытки создать алфавиты на основе грузинской, арабской, русской и латинской графических систем. Когда пришла советская власть, большинство кавказских языков не имело письменности: аварский, даргинский, лакский, лезгинский, табасаранский, абхазский, абазинский, адыгейский, кабардино-черкесский, ингушский и чеченский [7]. В результате языкового строительства в 1930-х гг. были разработаны новые алфавиты для 18 языков Кавказа.
Письменность абхазского языка на кириллической основе разрабатывал П. К. Услар с 1862 года, было несколько проектов азбук. В 1926 году академик Н. Я. Марр выбрал абхазский язык как основной в эксперименте по латинизации. В 1937 году на Абхазской областной конференции КП(б) Грузии решили перевести абхазскую письменность на грузинскую графическую основу. Только в 1954 году удалось вернуть к разработке кириллический проект.
Абхазская азбука 1892 годаАбхазская азбука 1928 годаАбхазская азбука 1939 года
Для чеченского языка до 1925 года предпринимались попытки создать письменность на арабской основе. Одновременно с абхазским языком в конце 1920-х гг. он участвовал в эксперименте по переходу на латинскую основу. В 1938 году Н. Ф. Яковлев принял алфавит на основе русской графики, который функционирует до наших дней.
Первый адыгейский алфавит составил представитель адыгейской диаспоры Бланау Баток. В эмиграции в Константинополе в 1918 году вышел его латинизированный букварь, который не имел широкого распространения. Н. Ф. Яковлев был автором двух алфавитов адыгейского языка — на основе латинского в 1927 году и на основе кириллицы в 1938 году [5].
Терский казак в Дагестане, 1935 год
Тюркская семья языков широко распространена в Азии и Восточной Европе. Формированию отдельных тюркских языков предшествовали многочисленные и сложные миграции их носителей. В связи с распространением исламской религии народы Средней Азии стали активно использовать арабскую письменность. Согласно исламским канонам, Коран не должен был переводиться на иностранные языки, и тюркоязычное население вынуждено было изучать арабский язык, использовать его в качестве единственного языка религии и культуры. Многочисленные тюркские языки безуспешно пытались приспособить арабскую графику для создания собственных письменных текстов.
Караимский язык, относящийся к северо-западной ветви тюркской семьи языков, традиционно использовал древнееврейское квадратное письмо. На протяжении XX века караимские общины использовали различные модификации латинского алфавита (литовский и польский алфавиты) и кириллицу. Выбор основы напрямую зависел от места проживания диаспоры караимов. Похожая ситуация с крымчакским языком — в первые десятилетия XX века в пособиях по изучению языка использовался латинский алфавит, а с 1936 года — кириллический.
Первая национальная киргизская письменность, приближённая к нуждам киргизской фонетики, была создана на основе арабской графики в 1923 года Касымом Тыныстановым. С 1926 года начался переход на латинизированный алфавит, а в 1940 году осуществился переход к письменности, основанной на кириллице и дополнительных символах.
Киргизская книга Балдар жомоқторы, 1939 год
Татарский язык, который используется на территории Татарстана и Башкортостана, имеет длительную письменную традицию, связанную с поиском подходящего варианта записи звучащей речи. Входя с 922 года в состав Булгарского государства, затем Казанского ханства, а впоследствии в состав Русского государства, татары пользовались арабским письмом. В результате создания систем письма для народов СССР татарский язык с 1927 года стал использовать латинский алфавит, а с 1939 года — русский алфавит, дополненный шестью специальными буквами [7].
Бригадир на ячменном поле. Надпись на колышке по-татарски выполнена латиницей. Татарская АССР, 1930-е гг.
Из народов, говорящих на финно-угорских языках, пользоваться письменностью на родном языке раньше других начали венгры. Финский и эстонский языки также имеют достаточно длительную письменную традицию. После революции письменность на основе кириллицы была создана для мордвы, марийцев, удмуртов, коми, обских угров (ханты и манси). Некоторые языки даже в настоящее время не имеют письменности: ливский, водский, ижорский, карельский, кольско-саамский языки. Это объясняется малочисленностью носителей данных языков либо большими различиями между разными диалектами, что затрудняет выбор основы для литературного языка.
До революции ни у одного самодийского языка (ненецкий, селькупский) письменности не было. В 1930-е гг. начали печататься учебники на ненецком языке. В 1932 году вышел первый ненецкий букварь. В 1931 году письменность строилась на латинской основе, но с 1937 года — на русской [8].
Культурный отдых ненцев, 1950-е гг.
Калмыцкий язык входит в монгольскую языковую семью. Первоначально для записи текстов на калмыцком языке использовалось монгольское вертикальное письмо. Калмыцкий алфавит перевели на кириллицу в 1938 году, а в 1941 году алфавит был снова реформирован — изменилось начертание дополнительных букв кириллического образца.
Бурятский язык представляет собой северную ветвь монгольского языка. На протяжении XIX века бурятские педагоги составляли учебники для бурят на основе русского алфавита. Дореволюционные попытки приспособить старый монгольский алфавит к особенностям бурятского диалекта успеха не имели. Многие звуки, которые необходимо было отразить на письме, отсутствовали в иероглифах. В 1931 году в СССР была создана бурятская письменность на основе латинской графики, а в 1938 году её перевели на русскую систему письма.Газета «Буряад унэн»,, 1925 годГазета «Буряад унэн», 1938 годГазета «Буряад унэн», 1968 год
Палеоазиатские языки — родственно не связанные между собой языковые группы и отдельные языки малых народностей северной и северо-восточной Сибири, Дальнего Востока и арктической зоны Северной Америки. Среди этих языков наиболее известна чукотско-камчатская языковая группа. Она объединяет чукотский, корякский, алюторский и керекский языки.
В начале 1930-х гг. были изучены образцы пиктографических записей чукотского языка. Примерная датировка памятника — 1927–1929 гг. Автором этого пиктографического письма был чукча-пастух Тыневиль. Письменные свидетельства, подобные этим, не зафиксированы. Графическим образцом такого письма послужили русский и английский алфавиты, а также торговые марки на российских и американских товарах. Если судить по сохранившимся надписям на досках, костях, моржовых клыках и конфетных обёртках, Тыневиль совершенствовал своё письмо, но за пределами его семьи оно так и не нашло применения. Причиной этого стало как недоверие соседей к изобретению Тыневиля, так и начало распространения официального чукотского алфавита [9]. В 1931 году для чукотского, корякского и эскимосского языков была впервые создана письменность. Она использовала латинскую графику. В 1936–1937 гг. эти языки были переведены на русскую систему письма. По данным переписи 2010 года, палеоазиатскими языками в России владеет менее 15 000 человек.
Письмена Тыневиля, 1927—1929 гг.
Решения по принятию того или иного алфавита на территории малых народов СССР окончательно принимались коллегиально. На конференциях собирались преподаватели, поэты, писатели и лингвисты, которые рассматривали варианты алфавитов, составленных экспериментально. Алфавиты, созданные в период 1920–1930-х гг. — не заслуга одного человека, а поиск, который был необходим большому числу людей. Только носители языка принимали окончательный вариант письменности, ведь им предстояло учиться и учить именно этому алфавиту.