В Волгограде создают новый «Химпром»
На месте закрытого «Ростехом» гиганта советской индустрии начали строить современный газохимический кластер, крупнейшим объектом которого станет завод по производству метанола.
На промплощадке «Химпрома» в начале августа приступили к демонтажу зданий и технологических узлов, которые не пригодятся на новых производствах. До мая следующего года предстоит расчистить территорию в 25 гектаров. Сейчас там 68 зданий, в том числе четыре производственных цеха, не подлежащих восстановлению. Интересная особенность — без эксплуатации здания из-за высокого содержания хлористых соединений разрушаются буквально на глазах. Зато остались все подземные коммуникации — оборотное водоснабжение, стоки, кабельные каналы. Они будут отремонтированы — именно инфраструктура и есть главное преимущество площадки, которую возвращают в промышленный оборот.
Например, поясняют инженеры, на месте старого речного причала «Химпрома» особое течение Волги — здесь песок не намывается на берег. Именно по реке продукцию будут вывозить через Волго-Донской судоходный канал к черноморским портам.
Помимо метанольного завода, на площадке «Химпрома» будет построено ещё несколько производств. Например, производство полиэтилена и полипропилена, а также производство ферросилиция, который используется в металлургии.
Восходящее солнце инвестиций
«Инвестиционная привлекательность химического проекта в Волгограде по достоинству оценена нашими японскими партнёрами. Продукция кластера будет иметь высокую конкурентоспособность на мировом рынке благодаря минимальным производственным издержкам», — пояснил гендиректор РФПИ Кирилл Дмитриев. Партнёром проекта стала японская Marubeni Corporation, которая берёт на себя сбыт продукции. Завод будет запущен только в конце 2022 года, но уже есть заказы на первые 200 тысяч тонн метанола.
Метиловый спирт используют как сырьё для производства множества продуктов и соединений, в первую очередь формальдегида, из которого делают искусственный каучук. Мировой рынок метанола стабильно растёт темпами примерно 5–6% в год.
«После падения цен в 2015 и 2016 годах (на 30 и 36 процентов соответственно) рынок быстро восстанавливается. В 2017 году цены выросли на 61 процент, а в прошлом году ещё на 22 процента. То есть метанол — одна из “горячих тем” для химической промышленности», — поясняет эксперт-аналитик АО «ФИНАМ» Алексей Калачёв.
Производство метанола в России растёт быстрее мирового — почти на 9 % в год. В 2018 общая выработка достигла 4,3 млн тонн. При этом доля экспортных поставок метанола в 2018 году составила почти 46%.
В России уже реализуют похожие проекты. «Нижнекамскнефтехим» — для собственных нужд, а ООО «Русхимком» свою продукцию рассчитывает экспортировать. В обоих случаях речь также идёт об инвестициях в объёме около миллиарда долларов.
«93 процента экспортных продаж приходится на страны дальнего зарубежья, — уточняет Алексей Калачёв. — В нынешних условиях интерес инвесторов к созданию предприятий по производству метанола объясним именно с учётом экспортных возможностей».
Море экологических проблем
Ранее неоднократно отмечалось, что вопрос ликвидации ущерба на территории (это не только «белое море», но и другие опасные отходы и склады) может быть решён только за счёт огромных федеральных субсидий. По разным оценкам, на это потребуется от 4 до 12 млрд рублей.
В 2017 году губернатор Волгоградской области Андрей Бочаров обсуждал проблему с премьер-министром Дмитрием Медведевым, причём глава кабмина давал профильным министерствам поручения проработать вопрос. Однако решения в виде бюджетного финансирования конкретного проекта пока нет.
В администрации области напомнили, что проектная документация по ликвидации накопленного «Химпромом» экологического ущерба и рекультивации «белого моря» успешно прошла госэкспертизу ещё в 2014 году. Разработчики предусмотрели поэтапную выемку шлама и последующую рекультивацию земли с использованием природных сорбентов.
Сейчас на электронных торгах разыгрывается право аренды территории «белого моря». Предполагается, что победитель этого конкурса и будет выполнять ликвидацию шламонакопителя за счёт госсубсидий. Заявки принимаются с 1 июня, однако желающих приобрести накопитель ни за изначальные 56,4 млн рублей, ни даже за 28,2 млн не нашлось. Вероятно, право аренды будет в итоге продано по «минималке» в 2,8 млн рублей.
Есть дело
Уже в 2022 году на производствах, которые появятся на территории бывшего завода «Химпром», будет работать как минимум три тысячи человек, то есть лишь немногим меньше, чем уволили с гиганта советской индустрии, закрытого в 2014 году. По оптимистичному сценарию, при реализации всех запланированных проектов в 2024 году численность занятых может превысить 6 тысяч человек, не считая обслуживающих и смежных компаний. Всеми проектами занимается GTM ONE (входит в AEON ).
Основные производства будут введены в 2021 году, то есть раньше собственно метанолового завода. А вот полиэтилены и полипропилены станут выпускать, уже используя метанол. В комплексе будет создан единый кластер газохимических и химических производств со связанными цепочками и минимальными отходами. Первым, уже весной следующего года, будет запущено производство ферросилиция. Для него переделывают цех, где прежде выпускали карбид кальция. Работают несколько десятков человек, почти все — бывшие сотрудники старого «Химпрома». Ферросилиций используют для легирования стали и выпуска других ферросплавов, необходимых в металлургической промышленности.
Гендиректор АО «Волгоградский электрометаллургический комбинат» Александр Шведов пояснил: «Спрос на ферросилиций огромный. На внутреннем рынке продукцию будут приобретать такие предприятия, как “Красный Октябрь” или Волжский трубный завод. Закупать её готовы многие страны, начиная от Европы и заканчивая США. В начале следующего года планируем запустить первую очередь мощностью 24 тысячи тонн».
По словам г-на Шведова, GTM ONE будет восстанавливать производство хлорной извести на старой базе и готовится покрыть все потребности российского рынка. Запланированы производства специальных сортов цемента, химических средства защиты растений и т.п.
Исполнение обещаний
Крупнейший инвестпроект юга России имеет и политическое измерение. Андрей Бочаров начинал губернаторскую карьеру в Волгограде в апреле 2014 года с обещания не допустить закрытия «Химпрома», а сейчас идёт на второй губернаторский срок под аккомпанемент долгожданного создания новых предприятий на площадке.
На ВОАО «Химпром» работало 4 тысячи человек, предприятие выпускало больше 100 наименований химической продукции и было единственным в России производителем карбида кальция, эмульсионного поливинилхлорида и пер-
хлорэтилена.
Из-за многомиллиардных долгов, в первую очередь перед энергетиками, компания оказалась обанкрочена. В апреле 2009 года суд ввёл в отношении «Химпрома» процедуру наблюдения, а в ноябре 2012 года — конкурсное производство. С 2010 года «Химпром» подконтролен госкорпорации «Ростех».
В начале 2014 года «Ростех» заявил о консервации и последующей ликвидации «Химпрома», но врио губернатора выступил против ликвидации предприятия. Это обещание стало одним из главных рефренов избирательной кампании Бочарова.
Однако осенью того же года решение о закрытии «Химпрома» всё-таки было реализовано. После остановки завода губернатор заявил о поисках инвесторов для создания новых производств. Роман Троценко был публично представлен губернатором в роли возможного участника таких проектов ровно два года назад.
Политолог Виталий Арьков полагает, что, несмотря на то, что времена губернаторов-«тяжеловесов», способных самостоятельно заводить огромные проекты в свои регионы, остались в прошлом, крупный инвестиционный успех обязательно положительно скажется на имидже Бочарова.
«Андрей Иванович, безусловно, человек со связями. Но в проектах такого масштаба любой губернатор — это человек, который содействует, а не координирует, — отмечает г-н Арьков. — С другой стороны, это хороший сигнал среднему бизнесу, который в таких тонкостях может не разбираться, но напуган волной слухов про якобы бегущий из области бизнес. Эти утверждения надуманны: сокращение числа компаний, насколько я знаю, это лишь работа налоговой по вычищению неработающих юрлиц. А столь яркие примеры могут побудить предпринимателей работать и вкладывать в Волгоградской области».
Миллиардер Роман Троценко построит в Волгограде крупнейший в России метанольный завод
О своём намерении Роман Троценко объявил в рамках международного форума в Петербурге (ПМЭФ-2019). Мощность завода по выпуску метанола составит 1,5 млн тонн в год, проект будет реализован за три с половиной года и станет «первым этапом развития площадки волгоградского предприятия и создания на его базе химического кластера». Он сформируется на Волге в течение восьми лет.
Общую стоимость проекта г-н Троценко оценил в 1,2 млрд долларов. На роль стратегического партнёра владелец «АЕОН Корпорейшн» выбрал японскую «Марубени Корпорейшн».
«Мы заинтересованы в создании на территории «Химпрома» современного, экологичного производства, отвечающего всем стандартам мирового качества», – приводит слова губернатора Волгоградской области Андрея Бочарова его пресс-служба.
По словам Троценко (их приводит ТАСС), к 2022 году российско-японский тандем намерен построить самый крупный завод по производству метанола в России. «Метанол станет только первой частью, ступенью, мы продолжим производственную цепочку до полиолефинов и пластиков, – сказал Троценко. Со слов предпринимателя, «Марубени» будет выступать в этом проекте не только как компания, представляющая технологию и осуществляющую генподряд, но и как партнёр, который будет забирать существенную часть продукции.
Владелец аэропортов и пароходов
В 2018 году Роман Троценко занял 60 строчку в списке 200 богатейших предпринимателей России по версии Forbes: его личное состояние оценивается в 1,7 млрд долларов. Ему принадлежит «АЕОН Корпорейшн», в которую входит «Новапорт», управляющий на Юге аэропортами в Волгограде и Астрахани. По данным Forbes, карьера Троценко началась в Казахстане. В конце 1980-х на последнем курсе Института стран Азии и Африки МГУ Роман отправился в Алма-Ату на стажировку. Ещё студентом, Троценко стал коммерческим директором казахской республиканской телекомпании «Азия ТВ». Однако в начале 90-х будущий олигарх вернулся в Москву. Устроился финдиректором Московской международной медицинской биржи: помогли казахстанские связи. Шесть лет Троценко был топ-менеджеров различных компаний, преимущественно, финансового сектора.В 1996 году он поменял деятельность и возглавил Совет директоров АО «Пассажирский порт», а через год стал главой ООО «Южной речной порт». Ещё через два года, после аспирантуры, пришёл в Министерство транспорта России на должность помощника министра. Затем, с 2000-го по 2002-й, Троценко занимал должность гендиректора ОАО «Московское речное пароходство».
Переломный момент в биографии наступил в 2007 году, когда Роман Троценко создал «АЕОН Корпорейшн». Сегодня, по данным из «Википедии», в «империю» входят «АЕОН-Девелопмент» (развивает крупные проекты в Москве), «Московский судостроительный и судоремонтный завод», ООО «Верфь братьев Нобель», ОАО «Московское речное пароходство», ООО «Столичная судоходная компания», а также ООО «Новапорт», который контролирует аэропорты в Новосибирске, Челябинске, Барнауле, Томске, Улан-Удэ, Чите, Астрахани, Волгограде, Тюмени, Мурманске, Калининграде, Минводах и Перми. По данным Forbes, прорывным для этой сети стал 2016 год, когда 13 аэропортов холдинга Троценко обслужили около 15 млн пассажиров. Больше было только у Шереметьево и Домодедово.
Параллельно с предпринимательской деятельностью Роман Троценко вел и деятельность управленческую: с 2009 года по 2012-й был президентом «Объединённой судостроительной корпорации» (ОСК) и советником президента компании «Роснефть» Игоря Сечина: Троценко курировал шельфовые проекты.
Нацеленность на Волгоград
Опрошенные эксперты считают интерес олигарха к развитию бизнеса на Волге обоснованным и логичным. «Роман Троценко тесно связан с волжским регионом: он не только владеет аэропортом в Волгограде, но и намерен создать здесь несколько производств, – утверждает эксперт Российского общества политологов Андрей Серенко. – Троценко хочет развивать химический комплекс, заняться судостроением. Серьёзность подхода видна на примере ПМЭФ-2018: метанольный проект Троенко выделяется предметностью и конкретностью (в отличие от большинства намерений, звучащих на различных форумах). Большой плюс – привлечение крупной иностранной компании (кстати, Троценко окончил японское отделение Института стран Азии и Африки, знает язык и имеет широкие связи в бизнес-кругах Японии)».
Именно такие связи, считает политолог, и позволили российскому миллиардеру выйти на «Марубени Корпорейшн» (Marubeni Corporation). По данным из открытых источников, это одна из крупнейших в мире универсальных торговых компаний. По номенклатуре товаров и услуг из свыше 35% товарооборота компании приходится на машины и оборудование, 18% — на энергетические проекты и химические товары, около 14% — на металлопродукты, 11% — на продовольственные и товары массового спроса, чуть более 8% — на текстиль.. Главные конторы расположены в Токио и Осаке. Имеет 30 отделений на родине и 158 офисов в 79 странах. В штате — более 8,5 тыс. По итогам 2011 года, компания заняла 199 местов рейтинге Fortune Global 500.
Серенко полагает, что в вопросе производства метанола сошлись интересы предпринимателя и региона, где химия была традиционно сильной отраслью экономики. С одной стороны, говорит политолог, возрождение «Химпрома» (градообразующего предприятия, где трудились от 4,5 тысячи человек до 10 тысяч, и шесть лет назад признанного банкротом) – одна из приоритетных задач для Андрея Бочарова, особенно в преддверии губернаторских выборов (в 2019 году).
В начале 2014 года госкорпорация «Ростех» заявила о плане консервации и ликвидации производственного комплекса. Возглавивший тогда область Андрей Бочаров (на фото) выступил против закрытия «одного из крупнейших производств региона». Губернатор провёл ряд встреч на федеральном уровне, в том числе и с премьер-министром Дмитрием Медведевым. Цель этих переговоров – использовать площадку «Химпрома» для открытия новых производств. Однако чёткой программы возрождения предприятия у власти не было. В последние годы интерес к «Химпрому» проявляли индийские, иранские и китайские инвесторы – конкуренты «Марубени Корпорейшн», но дело с мёртвой точки не двигалось.
С другой стороны, говорит Серенко, Роман Троценко ищет возможности для развития своих проектов. «Он активно взаимодействует с главой Ростехнологий Сергеем Чемезовым и Игорем Сечиным (сейчас – главный исполнительный директор ПАО «НК «Роснефть»»), – уверен Андрей Серенко. – Некоторые из моих коллег полагают, что в ряде волгоградских проектов Троценко выступает как инвестор из ближнего круга Сечина и что у такого тандема обязательно всё получится».
Главный аналитик ЗАО «Креон Энерджи» Мария Дубинина считает, что Роман Троценко нашёл потенциального инвестора именно под метанольный проект, так как посчитал эту нишу потенциально выгодной. По мнению эксперта, сейчас в России складываются благодатная ситуация для появления таких производств. «Экспортная направленность будущего производства очевидна, – аргументирует Дубинина.– Внутреннее потребление метанола в Южном регионе ограничено, последние несколько лет не превышает 90 тысяч тонн в год. Приоритетным направлением для экспорта может стать Южная Европа с двухмиллионной емкостью рынка, поставки в которую могут осуществляться через Волго-Донской канал, Чёрное море, Босфор и Средиземное море».
Для производства метанола очень важен доступ к основному сырью, добавляет аналитик, а именно – к природному газу. «В случае достижения договоренности с «Газпромом» у будущего производства в Волгограде есть хорошие шансы на успех», – считает представитель «КРЕОН энерджи». Мария Дубинина полагает, что у метанольных проектов средний срок окупаемости (PBP) составляет 10-15 лет, при внутренней норме доходности (IRR) на уровне 20-22%. «Мощности, заявленные Романом Троценко действительно велики, – признаёт аналитик. – Сейчас крупнейшими мощностями по выпуску продукта в России обладает «Метафракс» (1 млн 185 тыс. тонн в год). Особенность сектора в том, что у метанольных производств мощностью менее 1 млн тонн в год сроки окупаемости значительно больше, чем у крупнотоннажных заводов».
Метанольная надежда Юга
По данным ЗАО «КРЕОН энерджи», в 2017 году рынок метанола характеризовался «исключительно положительной динамикой». За год производство метанола выросло более чем на 9%, его потребление — на 8%. Сильнее всего прибавили экспортные поставки (11%). Сегодня на экспорт уходит около 40% отечественного метанола и потенциал здесь – огромный. Основными потребителем продукта являются страны Северной Европы. Метанол в России производят девять предприятий.
«Почти по всем российским заводам наблюдался прирост выпуска продукта, включая тройку лидеров – «Метафракс», «Сибметахим» и «Томет», – прокомментировала начальник отдела аналитики «КРЕОН энерджи» Лола Огрель.– Их мощности в среднем загружены на 90%, возможностей для дальнейшего расширения немного, а спрос на продукт со стороны отечественных и зарубежных потребителей постоянно растёт».
Эксперт считает, что дальнейшее развитие этой ниши невозможно без введения в эксплуатацию новых установок. «Существующие сейчас проблемные места в экспортной логистике, высокая загрузка действующих заводов, внушительная сырьевая база и появление независимых производителей способствуют развитию в стране метанольных производств», – утверждает г-жа Орель.
Однако, несмотря на удачную конъюнктуры рынка, у проекта Троценко есть определённый риск. «Проекты такого типа очень чувствительны к колебаниям цен. Производство метанола становится нерентабельным при снижении цены на 20%», – предупреждает Мария Дубинина.
Напомним, у метанола довольно широкое применение в химпроме и сопутствующих сферах. Так, в органической химии продукт используется в качестве растворителя. В газовой промышленности – для борьбы с образованием гидратов. В органическом синтезе – для выпуска формальдегида, уксусной кислоты, изопрена и т. п. продуктов. Наибольшее количество метанола идёт на производство формальдегида, который используется для производства карбамидоформальдегидных и фенолформальдегидных смол. Кроме того, метанол применяют как добавку к жидкому топливу для двигателей внутреннего сгорания.